«Пингвиний остров»

[Алистер Вирт]

Название: «Пингвиний остров»
Автор: Алистер Вирт
Фендом: Ориджинал
Бета: Мыслящий
Жанр: драма, мистика, дарк, кинк
Предупреждение: изнасилование, смерть персонажа
Тип/вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Содержание: Влюбиться в свой детский кошмар – в жуткую тварь из сна.
Статус: закончен
Размещение: с разрешения автора
От автора: Радужные птицы позаимствованы из моего сна, правда в несколько измененном виде. Писалась работа под «Наутилус Помпилиус» («Пингвинья ревность», «Красные листья», «Колеса любви», «Ястребиная свадьба», «Эти реки», «Зверь», «Князь тишины», «Люди на холме», «Чистый бес», «Черные птицы», «Анабасис»)


1 глава
“Возвращение”

Стас проснулся утром со странным ощущением. Казалось, что он не может вспомнить что-то очень важное. Неясное чувство преследовало в течение всего дня, не давая возможности сосредоточиться на работе. В итоге домой парень вернулся уставший и раздраженный. Глаза слипались, но несколько часов он упрямо просидел за ноутбуком, стараясь не засыпать. Странное чувство, подобное детскому страху перед темнотой, заставляло снова и снова открывать глаза и растерянно осматриваться. Но бесконечно это продолжаться не могло, и парень все же заснул.

Крики чаек над головой, плеск воды и шум волн, словно накатывающий со всех сторон. Ледяной воздух, забирающийся под одежду и покалывающий кожу. Впивающиеся в спину камни. Стас пошевелил рукой, сгребая пальцами холодный колючий песок – снег. Открывать глаза не хотелось. Слух различил другие голоса, тоже похожие на птичьи. Крики доносились явно издалека. Парню происходящее казалось невероятно знакомым, но он не мог понять, откуда. Глаза открыть все же пришлось, и было чувство, что сделал он это против собственной воли, будто что-то заставило его. Над головой оказалось низкое серое небо, на фоне которого действительно кружили чайки и редкие белые хлопья. Осмотревшись вокруг, парень понял, что находится на острове – со всех сторон была вода, спокойная зеркально-серая гладь. Небольшой участок суши представлял собой скалистую поверхность, местами покрытую промерзлой черной землей, припорошенной снегом. Неприятное чувство узнавания, пресловутое дежавю. Теперь Стас вполне осознанно понимал, что видит это все не впервые. Он бывал здесь раньше, еще совсем ребенком. И с тех пор все здесь, казалось, ничуть не изменилось.
Парень заметил у воды пингвинов. Взрослые, довольно крупные особи и пушистые детеныши с криками носились по берегу и ныряли в ледяную воду. С такого расстояния рассмотреть птиц Стас не мог, но знал, что с ними что-то не так. И снова против воли он стал спускаться к воде, к пингвинам. Босые ноги скользили на покрытых тонкой ледяной коркой камнях. Несколько раз он падал, раздирая ладони и разбивая локти. Оборачивался и осматривался, боясь, что его заметят. Но, как и кружащие над головой чайки, пингвины, к которым он подбирался все ближе, не обращали на него ровным счетом никакого внимания. И теперь, увидев последних вблизи, он ожидаемо пожалел о своем любопытстве. Птицы в целом выглядели обыкновенно, если бы не были слепы – совершенно, от рождения. Поняв это, Стас отшатнулся назад, спотыкаясь и падая на землю. При падении что-то больно впилось в руку. Парень поднял предмет, опознавая в нем птичий череп. Гладкая холодная кость с немного впалыми, но отсутствующими глазницами…
Стас вскочил на кровати, испытывая одновременно страх и облегчение. Сон, всего лишь сон. Но его трясло, и это было не столько от страха, сколько от холода. Закутываясь плотнее в одеяло и стараясь согреться, парень с опаской осмотрел комнату – ничего, все как обычно. Но это не успокаивало, потому что он чувствовал, как саднит кожу ладоней, как ноют локти и колени и как липнет к телу промокшая испачканная одежда. И совсем не успокоило то, что, выбравшись из-под одеяла, он не обнаружил на теле никаких ссадин или синяков, да и одежда была в полном порядке. Неприятная, пусть и несерьезная боль и жжение не проходили в течение всего дня, не давая забыть и более того – заставляя вспоминать. Вспоминать, как в детстве он боялся засыпать, как ночные кошмары не отпускали его и днем и как странно они порой переплетались с реальностью…
Стас не помнил, когда именно начались эти сны. Еще будучи ребенком, хоть раз в неделю, закрывая глаза, он попадал на странный остров с его пугающими обитателями. Это было довольно мрачное место. Промерзлую землю покрывал снег, в редких прогалинах пробивалась чуть живая растительность. Всё здесь: земля, умирающие растения, небо, почти всегда затянутое тучами, странные животные и птицы, – всё было в удушающей серой гамме. Солнца же, которое могло бы хоть как-то скрасить эту серость, почти не бывало, потому и выглядело окружающее выцветшим и блеклым, вызывая ассоциации со старыми фотографиями и фильмами. Но место не было необитаемым. Жителями острова являлись животные, правда, несколько необычные, а уж поведение их и вовсе не поддавалось человеческой логике. Моржи, морские котики, тюлени, белые медведи и пингвины – вот хозяева этого места. Конечно, помимо перечисленных были и прочие – более мелкие рыбы и птицы, – но они скорее являлись пищей для крупных обитателей. Преобладающими же на острове все-таки были пингвины. Они представляли собой птиц в человеческий рост с белым брюхом и лоснящейся черной спиной, черными головой и тыльной стороной плавников. Белый окрас брюха переходил на шею и лицевую часть головы с жуткими подглазниками – чуть впалыми гладкими местами там, где должны быть глаза. Глаз же у них не было. Зато в наличии клюв – крепкий и опасный. Пингвины эти были плотоядными. В основном питались рыбой и птицей, но, собираясь до десяти особей, вполне могли напасть на моржа или морского котика, а порой и на медведя. При удачном исходе птицы заклевывали добычу и раздирали на куски еще трепыхающееся животное. Густая неестественно красная кровь пачкала белые животы пингвинов и стекала по их массивным тушам, пропитывая собой снег. Птицы остервенело рвали куски мяса, стремясь набить животы. Действо до ужаса отвратительное. Для Стаса это было самым страшным. В такие моменты он изо всех сил желал проснуться, но обычно ничего не получалось, и странная сила сна не позволяла даже отвернуться. Но нападали так не только пингвины – моржи, котики, медведи тоже не брезговали полакомиться чем-то более существенным, нежели рыба и мелкая птица. И мальчик не раз становился свидетелем подобных “пиршеств”, а взгляд то тут, то там натыкался на обглоданные кости животных.
Остальные обитатели острова и омывающих его вод также отличались от своих реальных прототипов лишь отсутствием глаз – это было довольно неприятной неэстетичной особенностью этих созданий. Что, правда, нисколько не мешало им ориентироваться в пространстве. Стас, вынужденный долгое время наблюдать за ними, замечал, как животные прислушиваются и принюхиваются, ища добычу или путь к воде, опознавая своих или чужаков. Вот только все как один не обращали никакого внимания на ребенка, чему тот был только рад. Мало ли что придет им в голову. Умирать, хоть и во сне, совсем не хотелось.
Пожалуй, еще стоит отметить чаек. Эти наглые птицы были своеобразными стервятниками этого места. Их можно было увидеть в большом количестве на растерзанных, обглоданных тушах – они доедали то, что оставалось после крупных хищников. Бывало, что особо наглые чайки могли вырвать кусок мяса и из клюва зазевавшегося пингвина. Или даже стаей нападали на раненое животное, добивая его или подталкивая к обрыву. Вообще это были самые хитрые и потому довольно опасные птицы. Мальчик боялся их почти как пингвинов.
Мир из его сновидений не ограничивался никакими физическими законами, что, собственно, и не странно для сна. Но было явление, которое, в отличие от описанных выше, заставляло завороженно наблюдать, хоть и было немного пугающим. Это было северное сияние. Разноцветные всполохи, переливаясь и играя, окрашивали ночное небо. А спустя мгновение раздавался красивый птичий щебет и среди всполохов появлялись первые яркие точки. С неба падали кричащие тушки пестрых птиц, которые, попадая в воду, расплывались радужными пятнами, а на земле оставляли прогалины, прорастающие после травой. Пингвины же пытались поймать и проглотить как можно больше этих птиц, пока те еще падают. Стас не понимал, зачем это, и жалел радужных созданий, а пингвины в борьбе за них забивали и затаптывали друг друга.
В целом, атмосфера на острове царила угнетающая, давящая, вызывающая навязчивое чувство отвращения. Мальчик боялся засыпать, а проснувшись, испуганно озирался по сторонам и долго решался спуститься с кровати, опасаясь, что из-под нее кто-то может схватить его за ногу.
И всё бы ничего, если бы это так и оставалось всего лишь ночными кошмарами. Но Стас не раз замечал, как странный пейзаж из сна словно накладывается на город за окном или на поле и лес, мелькающих за стеклом автомобиля. В зоопарке, остановившись рядом с пингвинами, он обязательно находил пугающую птицу без глаз, которая тут же терялась среди своих нормальных сородичей, стоило лишь сказать о ней родителям. И было даже, что, отдыхая однажды с родителями на море, он заметил, как его внимательно рассматривает такая же безглазая чайка. И точно также, стоило броситься к отцу, с криком показывая на птицу, как той словно и не бывало. А отец, улыбнувшись, только сказал что-то про его бурную фантазию.
Но мальчик рос, и со временем эти сны прекратились, почти исчезнув из памяти ребенка. И кто же мог знать, что они вернутся, да еще и претерпев изменения.


2 глава
“Знакомство”

Уже несколько дней Стас не высыпался, оттого что старался как можно дольше не закрывать глаза. Сны пугали ничуть не меньше, чем когда-то в детстве. А возможно, и больше, потому как рационализм взрослого человека не мог найти им причин и объяснений. Появившиеся от недосыпа усталость и раздраженность сказывались на работе. Не спать и дальше было невозможно, периодически парень буквально выпадал из реальности и засыпал на ходу. И на пятый день, вернувшись с работы, он без сил рухнул на диван и тут же уснул.

Ледяной воздух пробирался под одежду и щипал кожу. Словно сквозь вату доносился птичий гомон. Стас открыл глаза и тут же зажмурился, не желая снова все это видеть. Но постепенно звуки становились четче, а тело начинало неметь от холода. Парень с трудом смог пошевелить пальцами и все-таки открыл глаза, замечая, как на выдохе изо рта появился пар. Голоса пингвинов раздавались совсем рядом, и он поднялся, поворачиваясь в их сторону. Оказалось, что лежал Стас на небольшом возвышении, а недалеко от него проходили птицы. И эти жуткие создания все как один были запачканы кровью. Парень передернулся, сдерживая рвотные позывы, и хотел уже отвернуться, но заметил в толпе странную фигуру. Существо было на голову выше пингвинов и какое-то слишком худое, но окрас имело тот же, что у них. Присмотревшись, Стас понял, что тело незнакомой твари явно человеческое, хоть и несколько странное. Толпа приближалась к тому месту, где он стоял, и это позволило лучше рассмотреть существо. Парень замер, хоть пингвины никогда его и не трогали – они, как и все остальные, его вообще не замечали. Стас следил взглядом за человеком в толпе птиц. Странный обнаженный мужчина с очень светлой, хоть и не такой белой как брюхо пингвинов, кожей, переходящей в черное гладкое оперение на спине, чувствовал себя своим среди этих птиц. Он вел себя как они – шел как они, кричал как они, хлопал как они руками-плавниками. И так же, как окружавшие его птицы, был испачкан в крови. Стас даже вскрикнул от неожиданности, когда существо повернуло голову в его сторону. У него было вполне человеческое лицо, с одним лишь отличием – полным отсутствием глаз. Человек-пингвин остановился, словно заметив наблюдавшего за ним. Лицо без глаз было обращено к Стасу, большой окровавленный рот приоткрыт, а ноздри раздувались, ища незнакомый запах. Парень в ужасе смотрел на существо, а оно все также стояло, отставшее от стаи, повернувшись к нему. Пингвины степенно обходили мужчину, некоторые с интересом поворачивали голову к парню, словно стараясь понять, что привлекло внимание собрата. Но никто не задерживался, продолжая путь к воде. Человек-пингвин стоял еще несколько минут, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, словно разглядывая незнакомца. Несмотря на свою жутковатую внешность, он гармонично вписывался в этот странный мир, отчего Стас чувствовал себя там еще более неуместным. С ужасом парень заметил, как существо сделало шаг в его сторону и стало осторожно приближаться – то ли само опасалось, то ли боялось спугнуть. А Стас не сводил с него глаз не в силах сдвинуться с места.
Пингвины уже добрались до воды, а их странный сородич стоял напротив до смерти напуганного парня. На Стаса же никогда никто здесь не обращал внимания, почему это чудовище заметило его? Парень по-прежнему не мог пошевелиться, и ему оставалось лишь рассматривать жуткую тварь перед собой. Вблизи оказалось, что ее тело покрыто то ли короткой шерстью, то ли перьями, плотно укрывающими кожу, – если не присматриваться, этого можно и не понять. На лице, груди, внутренней части рук-плавников и на ногах этот покров был грязноватого молочного цвета, а на спине и внешней части рук переходил в черный. Правда, сейчас лицо, грудь и руки были в свежей липкой крови. Упавшие неровными краями на лицо черные волосы выглядели так, словно тварь сама их обгрызла настолько, насколько смогла дотянуться. Стас не стал задерживать взгляд на лице, не желая видеть неправильно гладкую поверхность на месте глаз. Его взгляд опустился по слипшимся от крови перьям на груди, немного впалому животу без пупка, расслабленному члену в окружении чуть более темных перьев и вниз по сильным худым ногам до крупных с черными когтями ступней, забрызганных кровью. Парень нервно сглотнул, замечая, что существо протянуло к нему руку. Длинные соединенные перепонками пальцы коснулись его лица, оставляя влажный след. Тварь, озадаченная ощущением гладкой кожи вместо привычного пушистого тела, застыла, а потом наклонилась ближе, обнюхивая человека и продолжая ощупывать его. Стас с отвращением дернулся назад, когда горячий шершавый язык прошелся по его щеке, задевая сжатые губы. Но человек-пингвин не выпустил его из рук и уже пробирался под рубашку, с интересом изучая тело чужака. И парень словно очнулся, появились силы отбиваться. Не ожидавшая сопротивления тварь отпустила добычу и замерла, не приближаясь к отскочившему от нее человеку. Неосторожный шаг назад, и Стас поскользнулся, падая на камни. Боль в спине и глухой хрип, вырвавшийся из груди…

Со стоном потирая поясницу, парень поднялся с пола, возвращаясь на диван, с которого упал. Провел рукой по лицу в надежде избавиться от несуществующей слюны и крови. Одежда после сна была помята, но, подверженная осмотру, оказалась чистой. Он достал из кармана брюк разрядившийся телефон, часы на комоде показывали половину пятого вечера. Значит, работа сегодня отменяется, скоро и рабочий день-то уже закончится. Ну, учитывая, в каком он был состоянии в последние дни, вряд ли кто удивился его отсутствию.
Он проспал почти сутки, организм немного восстановился. Но после жуткой встречи во сне перспектива снова заснуть стала еще более пугающей, чем раньше. Отвратительный монстр его заметил, более того, заинтересовался и, похоже, решил изучить. Стас боялся подумать о том, что может произойти в следующий раз. А что, если эта тварь окажется голодной?


3 глава
«Насилие»

Следующие три дня превратились в ад. Стас буквально жил ожиданием неминуемой встречи с тварью из сна. Это сводило с ума. Стоило только закрыть глаза, и он снова и снова видел руку, тянущуюся к его лицу, – большая светлая ладонь, не покрытая перьями, длинные пальцы с черными когтями и тонкая, почти прозрачная ткань кожи, натянутая меж растопыренных пальцев. Рука почти касалась его, и он вздрагивал и просыпался. Это спасало, но не долго. В этот раз лишь три дня.
Пробуждение на острове прошло привычно. Холод, пробирающийся под одежду, крики чаек над головой и где-то в стороне голоса пингвинов и шум волн. Стас открыл глаза и тут же об этом пожалел. Рядом, склонившись над ним, сидела уже знакомая тварь. В этот раз хотя бы не в крови. Но парень не знал, радоваться ли этому – а вдруг и правда голодная.
Губы твари растянулись в подобии улыбки, что смотрелось крайне жутко с ее огромным ртом. Ноздри раздулись, втягивая запах чужака. Стас попытался осторожно отползти, но его схватили за ногу, подтаскивая обратно. В голову лезли просто жуткие мысли о своей дальнейшей судьбе.
Чужие руки ощупывали осторожно, их обладатель, ничего не стесняясь, стаскивал с парня одежду, трогал, пробовал языком и даже пытался один раз укусить, но заметив, что жертве больно, прекратил. Стаса трясло от страха, пусть и попыток кусаться больше не повторялось. Он заметил, что существо в процессе всех этих манипуляций с его телом начало возбуждаться. Крупный гладкий член твердел и поднимался, а парень молился о том, чтобы проснуться, пока не поздно. Риск быть изнасилованным оказался страшнее, чем возможность быть съеденным. А тварь тем временем продолжала его исследовать: двигала руки и ноги; долго и с интересом ощупывала кисти рук, разводя пальцы, облизывая их; задержалась также на пупке, скользя в него языком и тыкая пальцем; раздвинув парню ноги, зарылась пальцами в волосы на лобке, ощупала и вылизала член и яички, что, к ужасу Стаса, вызвало у его тела соответствующую реакцию. Но еще хуже стало, когда существо перевернуло его на живот и, разведя ягодицы, ткнуло в открывшееся взгляду сжатое отверстие пальцем. Стас взвыл от резкой боли. Жесткий коготь царапнул нежную кожу, перепонки меж пальцев не дали проникнуть глубже, но тварь все же ткнулась еще несколько раз, крепко удерживая брыкающуюся жертву. Жар внутри привлек ее, и она пока не собиралась останавливаться. Грубоватые ладони снова развели ягодицы дрожащего и всхлипывающего парня, и он почувствовал, как горячий шершавый язык облизал саднящую кожу, а после попытался попасть внутрь, но отверстие при этом лишь сильнее сжалось. Тварь подала голос, видимо, выражая недовольство, и больно сжала ягодицы, впиваясь в кожу когтями, чем вызвала у парня крик. Это немного остудило ее пыл, и она испуганно схватила плачущего человека и прижала к себе, слизывая соленую влагу с его лица и даже что-то воркуя на своем птичьем. В шоке от происходящего Стас неосознанно рассматривал лицо существа, отмечая, что рот все же слишком большой, зубы совсем как у нормального человека, а вот язык темно-серый, почти черный, длинный и заостренный. Выше же он старался не смотреть.
Заметив, что странный чужак в его руках успокоился, мужчина тоже расслабился, но отпускать его не спешил. А возвращающееся сознание парня снова начинало паниковать, ощущая, как в бедро упирается налившийся горячий член. Стас боялся пошевелиться, изредка всхлипывая и продолжая молиться о пробуждении. Реалистичность ощущений заставляла сомневаться в том, что происходящее – лишь сон, и парень был уверен, что на утро тело будет ужасно болеть.
Тварь лизнула соленую от пота и слез кожу жертвы, отчего Стас вздрогнул и дернулся, задевая рукой ее сочащийся смазкой член. Как-то странно вскрикнув, она толкнулась ему навстречу, горячо выдыхая в шею. У Стаса потемнело в глазах. В голове билась одна мысль: «Это конец». Человек-пингвин продолжил тереться о тело у себя в руках, возобновив ощупывание и облизывание. Парень же с новыми силами начал вырываться и заревел уже в голос, когда жесткая ладонь скользнула меж ягодиц, надавливая на отверстие. Существо развернуло его к себе спиной, поставило на четвереньки и стало тереться членом, попробовало толкнуться внутрь, но ничего не вышло. На какое-то время попытки проникнуть прекратились, но вскоре Стас почувствовал, как его взяли за руку и начали ее облизывать. А потом его же скользкие от слюны пальцы засунули ему в зад. Неудобно вывернутая рука ныла, а задний проход саднило от боли, пока жуткий насильник нетерпеливо пытался растянуть тугое отверстие, уже не обращая внимания на крики жертвы. Когда его руку отпустили, парень уже еле держался: ноги расползались в стороны. Но разум больше не воспринимал происходящее с телом, только вспышками и урывками запоминал этот кошмар.
Тварь вколачивалась в тело парня, удерживая его ослабшие ноги. От начавшего возникать при ощупывании и вылизывании возбуждения давно не осталось и следа. Стасу казалось, что его тело превратилось в сплошной комок боли, эпицентром которой стала пульсирующая жгущая боль в заднице. И он уже не понимал, что колени, руки по локти и щека разодраны до крови о камни и промерзлую землю, на которую он не упал совсем лишь благодаря вцепившимся в его бедра рукам. От такого захвата должны остаться жуткие синяки. Но до самого конца парень так и не проснулся и оставался в сознании. Лишь когда тварь с диким криком кончила в него и завалилась рядом, сгребая парня в охапку, Стас почувствовал, как сон начинает медленно развеиваться. Но даже когда он открыл глаза и увидел свою комнату, боль не желала уходить, и от усталости не хотелось шевелиться. С пару минут Стас рассматривал свои руки, не находя никаких повреждений, потом провел по щеке. Обнаружив, что она влажная, резко вскочил, ощутив жуткую боль в пояснице. С трудом дойдя до ванной, долго смотрел на свое отражение – влажная от слез кожа и покрасневшие глаза, не более того. Обхватил себя руками, провел ладонями вдоль всей их длины, затем по груди, по животу. Но так и не прикоснулся к месту, которое просто нестерпимо жгло. Казалось, что там сейчас жуткая истекающая кровью дыра.
Стас включил воду и встал под душ. От теплой воды тело начало расслабляться, боль, а вместе с ней и страх отступали. Он постепенно просыпался, возвращаясь в реальность. И, конечно, не заметил, как по внутренней стороне бедра скатилось несколько белесых капель, тут же смываемых водой.


4 глава
«Нежность»

Целыми днями кофе, энергетики и работа. Только не думать и ни в коем случае не засыпать. Стас понимал, что так нельзя, что человек не может не спать, но заснуть для него означало снова попасть в лапы к той жуткой твари. А он боялся, что не сможет еще раз пережить подобный кошмар.
Коллеги настаивали на том, чтобы он сходил в больницу, потому как ненормально выглядеть ходячим трупом. Но идти к врачу Стас не хотел – на самом деле просто боялся, что в его случае нужен психиатр и диагноз явно будет неутешительный. Потому продолжал травиться кофеином и заваливать себя работой. Сколько сможет, пока не свалится без сил.

Шум прибоя, туман в голове, глаза не открываются, и хочется спать, никогда не просыпаться. Одеяло слишком тяжелое и горячее. Стас попытался повернуться на другой бок, но что-то рядом зашевелилось, оказавшись совсем не одеялом. Парень понял, что рядом кто-то живой, различив в тишине чужое дыхание и сердцебиение. Заснул. Все-таки он заснул. Неужели придется снова пережить тот ужас? Стас не хотел в это верить.
Он лежал, не шевелясь больше и не открывая глаз. Существо рядом тоже не двигалось, но парень кожей ощущал его взгляд. Спустя некоторое время он почувствовал, как тварь коснулась его лица. Осторожно провела пальцами по дрогнувшим векам, по щеке, по напряженно сжатым губам. А потом притянула ближе, так, что парень лицом уткнулся ей в грудь, и снова замерла. Стас боялся дышать. Пока жуткое существо никуда не лезло, просто обхватило его всеми конечностями и прижало к себе, но он ведь не мог знать, что будет в следующее мгновение. Сам того не заметив, парень провалился в сон, а когда проснулся, твари рядом не было, но он теперь действительно был чем-то укрыт. Открыв глаза, Стас начал осматриваться – он оказался в небольшом гроте. Скалистые стены местами отдавали блеском, видимо, покрытые ледяной коркой. А земляной пол порос скудным синевато-серым мхом, который исчезал ближе к выходу из пещеры. И там, на фоне жуткой метели, Стас заметил силуэт. Знакомая уже тварь сидела, сгорбившись и как-то вся сжавшись. Парень, стараясь быть как можно тише, сел, укутываясь в шкуру, которой был укрыт. Существо вздрогнуло и замерло, все же услышав или заметив движение, но лишь немного погодя медленно обернулось. У Стаса неприятно сжало в груди. У этой жуткой твари был настолько потерянный и виноватый вид, какой вряд ли возможно представить у подобного создания. Парень помнил, что у нее нет глаз, но отчетливо ощущал на себе взгляд. Такое молчаливое переглядывание продолжалось еще несколько минут, пока фигура, застывшая у выхода из пещеры, не встала и не начала осторожно подбираться к человеку. Стас как кролик перед удавом завороженно смотрел на странного мужчину, который словно с опаской опустился рядом с ним, но не спешил прикасаться. У парня возникло четкое ощущение, что его недавний насильник, как бы парадоксально это ни звучало, чувствует себя виноватым. Тварь опустила голову, отчего лохматые влажные от снега волосы почти закрыли ее лицо, и Стас, руководствуясь скорее любопытством, нежели жалостью, дрожащей рукой коснулся блестящего темного плеча. Перья оказались жесткими на ощупь и тоже были влажные. Он неуверенно провел кончиками пальцев вниз по руке, следуя за ними взглядом. Мужчина, казалось, перестал дышать. Взгляд Стаса остановился на сгибе локтя, где расширенное крыло-плавник сходило на нет, когда он понял, что делает. Тварь подняла голову, и уже сама протянула к нему руку, но так и не дотронулась – вместо этого проследила путь, проделанный рукой парня, и положила свою поверх его. И снова несколько минут без действий и без слов. Стас с ума сходил от дикости происходящего, но ему больше не было так страшно. Он был уверен, что существо напротив не хотело причинить ему боль и сейчас ужасно волновалось, чувствуя свою вину. Наполовину зверь, он привык действовать на уровне инстинктов, но все же был достаточно разумен, чтобы осознать, что сделал. Отчего-то Стас перестал его ненавидеть. Может, просто потому, что это только сон, пусть и настолько реалистичный? Здесь ведь вообще всё не особо поддается логике. Да и сам парень пока не осознавал это – он просто почувствовал, что страха больше нет, и позволил себе расслабиться в руках жуткого на вид создания, которое в ответ снова неумело улыбнулось. Оно было как дикий зверь, который впервые увидел человека – не боялся его и не ненавидел. И этот зверь понимал, что они в чем-то похожи, и оттого так рвался познакомиться, не ожидая, что тело может отреагировать подобным образом.
– Это безумие, – тихо, сам себе сказал Стас.
Тварь внимательно и немного недоверчиво обратила к нему безглазое лицо. Парень понял, что его речь для нее также неясна, как ему птичье воркование. Чтобы успокоить зверя, Стас провел рукой по его спутанным волосам, а когда руку убрал, тот рефлекторно потянулся за ней. Парень снова коснулся его, начиная перебирать влажные пряди и расчесывать их пальцами. Зверь, казалось, был готов заурчать от удовольствия, и Стас почувствовал щемящую нежность по отношению к этому жуткому созданию, словно к милой зверушке. Мужчина же извернулся, и его длинный шершавый язык скользнул по ладони парня, отчего тот засмеялся. Это взрослое существо вело себя совсем как кот или собака, и хотя оно действительно не было человеком, – все же это было для Стаса странно. А горячий язык тем временем, не встретив сопротивления, продолжал вылизывать ладонь парня, который, только улыбаясь, смотрел на это. Но улыбка исчезла, когда тварь поочередно начала брать в рот его пальцы. Обветренные губы смыкались вокруг одного, а во рту его обвивал язык, уверенно лаская. Стас вспомнил, как эти самые рот и язык вылизывали его, и в паху появился знакомый жар. Он ни на минуту не усомнился в том, что все произошедшее ранее сейчас должно повториться, но, несмотря на страх, сам потянулся к твари. Увлеченно вылизывающий его пальцы мужчина не сразу заметил, как близко рядом с ним оказался парень. Стас, завороженно смотрящий на то, как очередной палец исчезает в огромном рту твари, коснулся губами ее губ, тут же замирая. Мужчина прекратил свое занятие и истуканом застыл, не выпуская пальца изо рта, но уже спустя пару секунд меж его губ скользнул язык, без проблем проникая в рот Стаса. Это было чистой воды безумием. Парень не понимал, почему сходит с ума от возникшей близости с этим монстром. Он отвечал на поцелуй, который и поцелуй-то напоминал весьма отдаленно – чужой язык его буквально насиловал, проникая глубоко в глотку, горячий и скользкий. Сначала это было неприятно, Стас уже думал, что его стошнит, но как-то быстро перестал обращать на это внимание, а вскоре тварь уже вылизывала его, как и в прошлый раз. Их тяжелое дыхание, урчание твари и глухие стоны парня заполнили пещеру, отдаваясь эхом от стен. А когда мужчина разом заглотил его член, Стас кричал, кончая. Тварь же, проглотив семя, продолжила вылизывать обмякший орган, и парень понимал, что все еще впереди. Он закрыл глаза и запоминал каждое ощущение, движение, звук. Чужой язык обвел головку и скользнул вниз, обнимая член как ладонью, но не касаясь губами. Руки, слегка царапнув когтями кожу бедер, развели их сильнее в стороны, и Стас невольно напрягся, сжимаясь. Губы сомкнулись у основания члена, тварь зарылась носом в темные лобковые волосы и жадно вдыхала запах человека. Это завело парня еще сильнее, и он со всхлипом простонал, подаваясь навстречу. Но жар чужого рта пропал, заменяясь шершавой ладонью. А язык уже кружил вокруг тугой дырочки, обильно смачивая ее слюной. Стас старался расслабиться, но избавиться от страха никак не получалось. Мужчина не торопился, вылизывал его и продолжал надрачивать член, другой рукой оглаживая грудь. Грубые пальцы теребили то один, то другой сосок, гладили плечи и шею, а потом добрались и до соблазнительно открытого рта. Парень с энтузиазмом взялся их облизывать, отвлекаясь, и не заметил, что язык стал понемногу проникать в расслабляющееся отверстие. Острые когти несколько раз больно царапнули по десне и языку, и во рту ощущался металлический привкус крови. Но свою руку тварь уже заменила рукой парня, который, немного помедлив, решил все же не сопротивляться. Он старался обильно смочить пальцы слюной, потому как это могло хоть немного помочь в дальнейшем. Мужчина не хотел сделать ему больно, пытаясь сразу войти или растягивая его своими пальцами, – это подкупало, помогало довериться. И Стас уже сам потянулся к своему разрабатываемому отверстию, легко скользнув внутрь вместе с чужим языком. Ему было жутко стыдно, стоило лишь подумать, что он сейчас делает, но ощущение движения внутри было невероятным. Все тело горело и изгибалось, полностью подчинившись рукам любовника. И когда чужой язык выскользнул из мокрой раскрытой дырочки, а следом убрали и его руку, Стас не успел возмутиться, как внутри оказался возбужденный член твари. Стыдное, но такое порочно-приятное ощущение заполненности не могли омрачить незначительные боль и жжение из-за сильной растянутости. То, что в прошлый раз казалось унизительным, сейчас было необходимым. Парень сам притянул к себе мужчину, желая снова ощутить, как его длинный язык будет вылизывать полость рта и глотку, словно имитируя минет. От мысли же взять в рот член твари Стас мысленно содрогнулся, не веря, что тот сможет войти дальше головки.
Оргазм был просто запредельным. Парень даже на какое-то мгновение отключился, чувствуя, как влажно и горячо стало внутри от излившейся в него спермы. Очнулся он по-прежнему рядом с тварью. Теплый шершавый язык лениво вылизывал его, а большая рука поглаживала по животу. Было невероятно приятно ощущать жар, исходящий от тела лежащего рядом существа. Стас довольно зажмурился и вскоре заснул, положив руку поверх темной когтистой лапы твари.

С той ночи Стас не боялся больше засыпать, напротив – он погружался в сон в предвкушении. Жуткая тварь перестала казаться такой жуткой, ее близость не пугала, прикосновения не вызывали отвращения. Они вдвоем прогуливались вдоль берега, пока парень не начинал замерзать, а потом возвращались в пещеру. Обнявшись и завернувшись в теплую шкуру, они могли часами сидеть и молчать. И необязательно было заниматься сексом – вполне достаточно просто чувствовать чужое тепло, соприкасаться кожа к коже. Но так продолжалось недолго – всего две недели. Две недели, которые раньше свели бы парня с ума. Две недели, которые сейчас пролетели непозволительно быстро. А субботним утром, когда Стас пил кофе, развалившись перед телевизором, раздался звонок. На пороге стоял Максим – его бывший одноклассник и, по совместительству, лучший друг, решивший сделать сюрприз и приехать без предупреждения.

5 глава
«Лечение»

Конечно, Стас не мог представить, что визит лучшего друга, с которым они последнее время редко стали видеться из-за того, что с некоторых пор жили в разных городах, окажется для него такой проблемой. Естественно, в первую же ночь в его квартире Максим заметил странное состояние друга. Проснувшись часа в два, он услышал тихие стоны-всхлипы из спальни Стаса и, забеспокоившись, решил посмотреть, что с ним. Осторожно приоткрыв дверь в комнату, Максим увидел, что простыни на постели были сбиты, одеяло валялось рядом на полу, а парень лежал на животе и скулил, вцепившись в подушку. Напряженная спина блестела от пота в попадающем с улицы свете фонарей. Максим хотел уже разбудить друга, думая, что тому приснился кошмар, но Стас сдавленно простонал, кусая подушку, и затих. Потом перевернулся на спину. Максим стоял в дверях и смотрел, как тяжело вздымалась его грудь, тоже влажная от пота, а на приоткрытых губах словно отобразилась едва заметная счастливая улыбка. Парень понял, что снился другу отнюдь не кошмар. Правда, стонал он все же как-то странно.
Утром Максим рассказал Стасу о том, что видел, и реакция парня ему не понравилась. Тот сразу как-то напрягся и помрачнел, и после весь день ходил задумчивый, на расспросы не отвечал. Следующей ночью все повторилось. И потом. Снова и снова. Максима это начинало серьезно беспокоить. А Стас порой выглядел так, словно его интересует только сон и то, что в нем происходит. Он словно жил ожиданием ночи. Когда друг попытался заговорить об этом, они даже поругались, и последующую ночь Стас почти не спал, заведенный этим разговором. К тому же он ведь и сам понимал, что все это ненормально и с этим нужно что-то делать, но уже не мог представить, что эти сны прекратятся. Он этого не хотел. Но спустя несколько дней Максим все же отвел его к врачу. Беседа вышла крайне неприятной. Стас, конечно, не рассказал всего, но даже просто допускать к этому своему миру кого-то казалось ему унизительным. Врача услышанное насторожило, в особенности тот факт, что сны эти начались еще в детстве. Мужчина назначил следующий прием и выписал лекарство, а когда парень уже выходил из кабинета, пожелал спокойных снов. Стас застыл в дверях, с сомнением посмотрев на рецепт, который держал в руке, но все же поблагодарил.

Неделя. Уже ровно неделя без сновидений. Впервые за последние месяцы Стас чувствовал себя настолько отдохнувшим. Но только с каждым днем все сильнее ныло в груди – он оставил его одного. Он оставил это странное существо, с такой заботой и нежностью к нему относящееся, совершенно ничего не объяснив, не попрощавшись. Иррациональное желание вернуться в мир, уже переставший быть просто детским кошмаром и превратившийся в какую-то извращенную порнографию с ним в главной роли, сводило парня с ума. Но гораздо противоестественней было чувство вины перед жуткой тварью, которой он добровольно отдавал свое тело и даже получал от этого удовольствие. Это было мучительно. Он хотел вернуться к нормальной жизни, забыть эти сны раз и навсегда, но и сознание, и организм протестовали. Ему не хватало близости, к которой он уже успел привыкнуть. Максим видел, в каком состоянии находится друг, но надеялся, что это нужно просто перетерпеть. Только с каждым днем становилось все хуже, и появившиеся в начале приема лекарств улучшения сошли на нет. Состояние парня стремительно ухудшалось. Он стал дерганым и раздражительным, любая мелочь выводила из себя. Мог целыми днями сидеть и смотреть в одну точку, не произнося ни слова. Максима это пугало. Очередной визит к врачу прошел хуже предыдущего – Стас вообще отказался с ним говорить. А после устроил дома истерику, смыв в унитаз все лекарства, но последующие сутки вообще не мог заснуть, что приводило его в еще большее бешенство. В итоге Максим уговорил возобновить прием лекарств, но никаких улучшений по-прежнему не видел. Стас выглядел так, словно не спит вовсе – под воспаленными покрасневшими глазами залегли черные круги, кожа приобрела нездоровый серый оттенок, а сам он ходил словно зомби, все роняя из ослабевших рук. Максим не знал, что тот на самом деле почти не спит, твердо решив вернуться на остров. Без таблеток у парня возникли проблемы со сном, и мучительные бесконечные часы до рассвета сводили с ума. Но он продолжал ждать и молчать, стараясь скрыть это от друга. И дождался. Вымотанный организм спустя неделю, наконец, сдался, погрузившись в беспокойный сон. Стас никогда раньше не смог бы себе представить, что будет так рад видеть этот застывший серый пейзаж и его жутких безглазых обитателей. Все здесь было как обычно. Ледяной ветер разносил черный песок и теребил редкие травы, свинцовые воды вылизывали скалистую линию берегов, а на фоне ровного дымчато-серого вечернего неба носились привычные чайки. Парень осмотрелся. Кроме птиц над головой никого было не видать. Оставалась еще часть суши, скрытая за небольшим скалистым возвышением, куда и направился Стас, надеясь обнаружить там мужчину. У подножия скалы он увидел сбившихся в кучу пингвинов – видимо, птицы отдыхали после приема пищи. Сколько парень не вглядывался, нужного силуэта он найти не мог, а подходить ближе по-прежнему опасался. Но оставалась еще пещера, в которой они проводили столько времени из-за того, что Стас быстро замерзал. Парень остановился у входа, всматриваясь в темноту, но рассмотреть что-то было сложно.
– Эй! Ты здесь? – негромко спросил он. – Это я. Меня долго не было…
Стас не договорил, заметив движение в глубине пещеры и услышав шорох. Из темноты медленно, словно присматриваясь к нему с недоверием, показалась знакомая тварь. Подходить мужчина не спешил, и Стас отчетливо ощущал, что он в чем-то сомневается и похоже действительно не доверяет.
– Извини. Так вышло, – парень сделал неуверенный шаг вперед.
Тварь не сдвинулась с места. Стас ощущал себя предателем. В воздухе висел неприятный холод – не из-за низкой температуры и ветра, а из-за исходящих от существа обиды и недоверия. Парень виновато опустил глаза, ощущая себя просто отвратительно. Он оставил его, он действительно его предал, ведь уходил осознанно и ничего не сказал. Стас сделал еще один неуверенный шаг к мужчине и протянул к нему руку. Холодные пальцы прочертили по большой теплой ладони и переплелись с чужими пальцами. Парень несколько раз провел ими по жесткой корке на гладких обычно перьях с внешней стороны кисти и медленно поднес сплетенные руки к лицу. Перья слиплись и торчали иглами, покрытые засохшей кровью.
– Что это? Откуда?
Стас в ужасе смотрел на безглазое лицо твари, ощущая ее дрожь. Мужчина еле стоял на ногах, а он лишь сейчас заметил, что на его теле еще несколько темных пятен и самым жутким выглядело то, что чернело на белом животе.
– Что…
В глазах потемнело от страха. Парню показалось, что он теряет сознание, он начал падать, но чужие руки подхватили его, и тварь, хромая, потащила вглубь пещеры. И похоже, что Стас все же на какой-то миг отключился, потому что позже осознал, что сидит, свернувшись клубком, между разведенных ног обнимающей его твари. Размеренное дыхание существа говорило о том, что оно спит, ну, или просто очень расслаблено. Парень понял, что его простили, и от этого сразу стало легче. Тепло чужого тела согревало и успокаивало, но Стас ощущал под пальцами жесткие слипшиеся перья и не мог окончательно расслабиться. Мужчина был очень слаб, и парня пугали установившаяся тишина и его бездействие. Неохотно отстранившись, Стас заметил, как напрягся уже брошенный однажды зверь, и его рука, несмотря на общую слабость, больно сжала его запястье.
– Я сейчас вернусь. Раны нужно промыть и перевязать, – парень убрал с лица мужчины волосы и серьезно посмотрел на него, осторожно оглаживая большими пальцами гладкую поверхность кожи в местах глазниц. Тварь ослабила хватку, и немного помедлив, рука выскользнула.
Возвращаясь, Стас издалека заметил, что мужчина вышел и стоит у пещеры. Он все это время наблюдал за ним. Парень поставил на землю птичий череп, в который набрал воды, и потянул мужчину вниз, чтобы тот сел. Смоченной в воде тканью, оторванной от рубашки, он начал протирать слипшиеся перья, удаляя жесткую корку. Тварь внимательно наблюдала, иногда тихо шипя от боли.
– Тише. Потерпи немного.
Стас ничего больше не спрашивал, зная, что мужчина его не понимает, только бормотал что-то неосознанно, надеясь успокоить то ли пострадавшее существо, то ли самого себя. К счастью, раны от когтей и зубов оказались не очень серьезными, но оставался страх из-за возможного заражения. И парень не представлял, что ему делать или, что еще хуже, что будет с ним, если тварь умрет.


6 глава
«Смерть»

Последующую неделю Стас выхаживал раненое существо, с тревогой осознавая, что уже слишком привязался к нему. Ему нужна была не столько физическая близость, сколько сам этот мужчина. Влюбиться в свой детский кошмар – в жуткую тварь из сна. Парень понимал, что это безумие, но уйти уже не мог, в конце концов, странный зверь также зависит от него. Мысль провести остаток жизни во сне вызывала лишь грустную усмешку. Думать о будущем с некоторых пор стало невыносимо, Стас боялся, что этого самого будущего у него больше нет.

Тварь в этот раз слишком крепко прижимала к себе и слишком нежно целовала. Слишком долго не отпускала и, казалось, готова была заплакать. И парень уверен был, заплакала бы, если б только могла – если б только у нее были глаза.
– Я скоро. Только туда и обратно, – Стас поднялся на носочки, убирая с бледного грустного лица волосы, и улыбнулся. – Жди меня.
Тварь, точно котенок, начала привычно ластиться к его руке, и парню показалось, что кожа под его пальцами стала влажной.

Вернувшись из магазина, Максим отнес продукты на кухню и зашел к Стасу. Парень стоял у шкафа спиной к нему совершенно голый и что-то искал. Максим уже хотел поздороваться, но Стас нагнулся, поднимая упавшую футболку, и все слова забылись. Взгляд парня скользнул по телу друга и застыл на не скрытом ничем покрасневшем растянутом анальном отверстии, из которого по бедрам стекали несколько белесых дорожек.
– Стас, – большего из себя выдавить Максим не смог.
Большего было и не нужно. Парень резко обернулся, сразу ощутив дискомфорт и легкую боль внизу. Но хуже всего было то, что он чувствовал, как между ног стекает сперма.
– Ты… это… Стас?
Максим не знал, что говорить. Возникла, было, мысль, что друг просто решил приколоться, но испуг на его лице разрушил спасительное предположение.
– Выйди, – дрожащим голосом попросил Стас.
– Но…
– Выйди, я сказал!
Трясущимися руками, стараясь успокоиться, Стас обнял себя за плечи и опустил голову.
– Пожалуйста, Макс.
– Хорошо. Я буду на кухне. Потом поговорим.
Аккуратно прикрыв дверь, Максим вышел, а Стас сполз по стене, сворачиваясь в клубок на полу.

Он не хотел выходить из ванной. Не хотел говорить. Но друг уже стоял за дверью – он слышал его шаги.
– Стас, – тихо, если бы не прислушивался, не расслышал бы.
И после на кухне. Разговор глаза в глаза? Какое там! Слишком стыдно и страшно. Стыдно, что снова завелся, почувствовав, что не вся сперма вышла и трусы сейчас намокнут. Страшно, что может уже не вернуться к нему.
– Стас, что происходит?
– Ничего.
Глупо. Глупо отрицать, но сказать правду слишком страшно. Он будет выглядеть как сумасшедший, хотя… Наверное, он и есть сумасшедший. Только он не пойдет больше в больницу, не будет ничего рассказывать врачу и уж тем более ни за что не примет лекарств.
– Стас, я твой друг. Объясни мне, пожалуйста. Я же волнуюсь.
– А что объяснять? Ты видел.
Максим обреченно вздохнул. А Стас уже извелся от напряжения.
– Я не понимаю одного. Ты ведь был здесь один.
Не в силах больше это обсуждать, Стас встал и вышел из кухни. Максим бросился за ним.
– Стас? Подожди! Куда ты?
– Отвали! Оставь меня в покое! Это моя жизнь – не надо в нее лезть!
У Стаса началась истерика. Максим никогда не видел его в таком состоянии и не представлял, что делать. Дошло до того, что при любой попытке заговорить в него швыряли первым попавшимся под руку. С трудом Максиму удалось повалить и скрутить друга, но тот, освободив одну руку, схватил оказавшуюся рядом пепельницу и с размаху ударил ему куда-то в плечо. Пока Максим приходил в себя, хлопнула входная дверь. Стас бежал вниз, перепрыгивая через ступени и спотыкаясь о незавязанные шнурки. Выбежав из подъезда, остановился, жадно глотая воздух, но писк домофона за спиной и оклик друга заставили снова сорваться с места.
Непрекращающаяся какофония звуков, раздражающих слух: скрежет, стук, шуршание, автомобильные сигналы, мелодии мобильных телефонов, голоса людей, детский плач, лай собак… И, стоило только выскочить из относительно тихого двора на оживленную улицу, весь этот шквал оглушающей волной обрушился на привыкшего за последние дни к тишине и шуму волн парня. Всего лишь секундная заминка, но и это непростительно, когда выбегаешь на дорогу на красный свет...

Абсолютно спокойное море и полная тишина, даже чаек не слышно. Небо привычно низкое, серое и тяжелое – невыносимо давит. Воздух морозный и колючий, обжигает при дыхании легкие. Пингвины сбились в кучу, чтобы согреться. Топчутся на месте, жмутся друг к другу, укрывают детенышей. Для одиноко летящей чайки с высоты полета они выглядят живым чернильным пятном на свежем белом покрывале, плотно укрывшем остров за последние сутки. Снег только пару часов как прекратился, и теперь лишь редкие хлопья кружат в звенящем ледяном воздухе. Но среди столпившихся птиц не найти их странного сородича. Жуткое создание – безглазый получеловек-полуптица. Несколько дней один бродит вдоль берега. Не охотится и не плавает вместе со стаей, вообще не приближается к ним. Он ждет человека. Однажды уже преданный, он с каждой пройденной минутой все меньше верит в его возвращение, но не может не ждать.